Глава вторая

1.

Прошёл месяц. К суровой зелени тайги добавилась изумрудность берёз и осин. Рядом с острогом поднялись посевы и на огородах бабы забелели платками. Лето, жаркое марево не выпускает людей из тени.

А в самом Кузнецком суета и сборы. С ближайших острогов пришли казаки и служилые татары для похода. Свои, кузнецкие казаки, с Мунгатского острога казаки с пушками малыми, с Бердского острога казаки и татары, калмыки ясачные, татары тюлюберские и крестьяне меретские. Всего 750 человек. Всех, кого могли, собрали воевода Овцын и полковник Синявин. И пушек дали, две медных, две больших железных, к ним 160 ядер и дроби железной два пуда, шесть пушек малых железных же, к ним 320 ядер. Пять знамён полковых, силище великая! И голова всем Иван Максюков, а при Иване грамота:

«1717 году. Память кузнецкому дворянину Ивану Максюкову. Сего 1717 году по указу Великого Государя, за подписанием руки губернатора Сибири князя Матвея Петровича Гагарина, велено на устье Бии и Катуни сделать город в крепком месте и посадить кузнецких служилых людей и начального человека доброго. И тебе по наряду взять из Кузнецка служилых людей 150 человек, обинских служилых татар 10 человек, подгородных выезжих белых калмыков 20 человек, мунгацких беломестных казаков и казачьих детей, и оброчных людей, и тюлюберских татар 104 человека, мерецких деревень жителей сколько будет принято у сына боярского Ивана Гвинтовкина, да в Кузнецке взять 5 знамен полковых, две пушки медных, две пушки больших железных, к ним 160 ядер, дроби железной два пуда, шесть пушек малых железных, к ним 320 ядер, пороху пушечного 11 пуд 20 фунтов, ручного — 60 пуд 30 фунтов, свинцу 5 пуд, кремней, и ехать тебе с вышепомянутыми всяких чинов служилыми людьми для строения города на вышепомянутое урочище и осмотреть удобные места, где быть городовому строению, дабы были б места хлебопахотные и всякими угодьями предовольны, и, ежели где такое угодное место сыщется, строить новую деревянную рубленую крепость четвероугольную, с башнями, с поспешением и сделать городовому строению чертеж подлинный.

Будет к вам присланы от калмыков посланцы о выговоре того строения, и тебе говорить с ними, что та земля нашего Великого Государя, и, выговоря с ними, против [того], с чем они будут посланы, держать их за караулом, а одного из них, калмыков, отпустить и сказать ему, дабы он сказал: от кого был прислан, чтоб они в строении городов Царского Величества людям помешательства никакого не чинили, понеже та земля вверх по Оби-реке по левую сторону и до Алтына-озера Царского Величества, а других держать за караулом вместо аманатов. И, как милостью божьей строение совершится, и тех калмыков оставить в крепости вместо аманатов и держать за крепким караулом до указа, а корм давать им довольно..."

2.

Яков Максюков заметил, что Иван за время сборов повзрослел и серьёзней стал. Сам проверял справу у казаков и служилых, осмотрел каждую пушку вместе с пушкарём Иваном Юдиным. Запасы харчей доверил проверять Степану Серебренникову, не забыл казака, взял с собой и назначил головой пеших казаков на время похода. Степан от предчувствия дела вроде как ещё вырос, и его громадная фигура была, кажется, везде и голос стал такой - аж кони приседали. Татары и калмыки, глядя на Серебреникова, шептали «Шайтан батыр» и старались не маячить перед ним.

Яков, глядя на эти сборы, не мог найти себе место. Его младший Ваня, голова большого отряда? А его, Якова, не пустили! «Кузнецкий без казаков не выстоит в случае набега джунгар. Тебе, Яков, головой казачьим в остроге и оставаться»- так Синявин приказал. Воевода же Овцын поёрничал: «Ты, Яша, ходил ужо, дома посиди».

Вечером перед выступлением отряда сидели дома Яков и Иван, хотел Стёпка Серебренников напроситься, но отвадили - все же попрощаться братьям надобно.

- Ты, Иван, смотри, не лезь на рожон. Ты теперь не простой казак, а голова отряда, больше полтыщи вояк на тебе.

- Да я Яша понимаю, всё ты меня за малого держишь.

- А кто ты? Ты для меня всегда малой будешь, хоч и вояка уже знатный и заметки от сабли имеешь. Я, брат, не учу, а поучаю, ты с инородцами осторожней. Смотри, не равён час продадут своим басурманам.

- Да за ними Степан глядит, они его, слыхал, уже Шайтаном зовут, не забалуют у Серебренникова, не боись.

- Да Стёпка сам шабутной как цыган, хоч и громада! Хотя, коли боятся они его - ладно.

- Да не горюй ты, брат, вспомни, как батя говорил, прорвёмся.

- Ладно, спим.

А не спалось ни кому из братьев. Так и лежали в тёмной избе, думая каждый о своём.

3.

На утро 16 июня 1717 года отряд Ивана Максюкова вышел из Кузнецкого острого и двинулся в сторону отрогов Салаира. Пока шли близ Кузнецка, дорога была знакома. Ходили не раз и за ясаком, и по воинскому делу. Кузнецким казакам путь этот ещё с 1709 года знаком, тогда казаки со старшим Максюковым ходили до Бии и Катуни острог ставить. Год простояли в Бикатунском, пока ойратский тайши Ездень — Духар с ойратами и белыми калмыками не сжёг острог. Натворили тогда калмыки бед, несколько деревень русских сожгли, людей кого до смерти побили, кого в полон увели. За недолгое время службы в Бикатунском Иван сдружился с телеутским князьком Чеоктоном. Беззлобный был князец, к казакам относился хорошо, помогал, чем мог. Так его, Чеоктона, князец калмыцкий Бойгорок словил и казнил лютой смертью, в угоду джунгарским князьям. У живого глаза вынул, и ремни из спины резал, и повесил его на дереве. Чтобы другие русским не помогали, сделал это Бойгорок Табунков, но не всех испугал. В 1714 году телеуты помогли казакам и указали, где зверёныш этот прячется. С боем взяли казаки в Кыштымской волости улус Бойгороков и отвели душу за Бикатунск. Порубили почти всех калмыков, ушли не многие. Бойгорока в полон, взяли, там то и получил сабельный шрам Иван, от батыра Алейки Мунгалова. Ушёл тогда Алейка с немногими воинами, бросил князька своего Бойгорока.

Шли по тайге в боевом строе. Впереди конные казаки с татарами и калмыками ясачными, в середине пешие казаки с пушками, замыкали отряд служилые и крестьяне, вызвавшиеся идти на новые землицы. Проходя гари сожжённых калмыками деревень, зорче смотрели по сторонам - азиаты воины из засады добрые, а в открытом бою шли только десять на одного казака. По Салаирскому камню богата тайга зверем всяким, особенно соболем. Служилые из крестьян дивились богатству этому, и всё пытались добыть соболя. Пришлось Максюкову отправить два десятка казаков конных с десятником Фёдором Безсоновым в конец отряда, чтобы не давали ломать строй мужикам, и подгоняли особо рьяных «промысловиков» нагайками. Не до промысла, надобно быстрей до Бии дойти, пока джунгары с немирными калмыками не пронюхали и не собрали улусы свои на войну.

4.

На подходе к реке Бехтимир Иван подозвал к себе Степана Серебренникова.

- Степан, выдели людей охотников, пусть версты две впереди идут в дозоре, и если джунгары или ещё какие иноверцы попадутся, языка берут и ко мне бегом.

- Да я сам, Иван, пойду, не в первой, чай.

- Нет, Стёпа, ты мне при отряде нужон, за нашими татарами смотреть. Из бердских казаков кого пошли, они хваткие и пешими быстрей конного по тайге пройдут.

- Ладно, Иван, будь по-твоему. Да Юдина Ивана кликни ко мне.

- Юдин, пушкарь, к голове - рявкнул во всё горло Серебренников.

Пушкарь Иван Юдин был казак лет пятидесяти. Невысокого роста с бородой и усами, сизыми от порохового дыма, широкой кости. Говорят, когда лет пять назад в походе у воза с ядрами и порохом сломалось колесо, так Юдин подлез под телегу и держал её спиной, пока колесо не поменяли. Был с людьми Юдин всегда молчалив, и, казалось, что без пушки жить не может. Слышали казаки не раз, как он со своей пушкой разговаривает, как с девкой. Дивились этому, но знали: пушкарь он добрый, и прощались ему эти странности.

- Звал, голова?

- Звал, как там, Иван, хозяйство твоё пушкарское?

- Коням передых нужон, притомились.

- Ладно, кричи привал. Ставь пушки по кругу, неспокойно в тайге. Видишь, птица поднялась впереди нашего ходу.

Юдин кивнул, и молча пошёл в середину отряда. «Молчун»- подумал Максюков, глядя в широкую спину уходящего пушкаря, и вспомнил, как при осаде Кузнецка, Юдин на спор с казаками сбил ядром скачущего во весь мах калмыцкого батыра.

- Привал! - крикнул сам Максюков.

Встали лагерем, на берегу Бехтимира. Максюков со Степаном Серебренниковым обошли лагерь, и вернулись к костру головы.

- Кого Степан в дозор послал?

- Бердских с десятником Ванькой Харевым, как ты и велел.

- Ну и ладно. Как татары твои с калмыками?

- Да что им иноверцам будет, вроде смирные. Я их пока с казаками вместях поставил, пусть учатся воинскому делу, покуда в походе. Дикие они, чуть что - трясутся и по своему лопочут, но ничто, казаки их научат разуму.

5.

К вечеру от реки услышали крики дозорного казака Сафона Зудилова;

- Стой, куды плывёшь, морды некрищёныя. Щас с пищали пальну.

- Не стреляй, свои. Харев с языком.

- Веди к Максюкову, к голове, он разберётся, что за иноверца притащили.

К костру Максюкова подошли Десятник Харев с казаками Кириллом Белых и Степаном Кротовым, бывшие в дальнем дозоре, и подвели языка телеута. Телеут трясся от холода и страха и не понимал, как его, великого охотника тайги, могли схватить эти неуклюжие урусы?

К костру подошёл Серебренников с десятником Безсоновым.

- Кого припёрли, казачки? О, язык, щас поговорим, - рявкнул своим громовым басом Степан.

Телеут, раскрыв рот и забыв про страх, вдруг громко сказал, глядя на Серебренникова;

- Шайтан-батыр.

- Опять шайтан, вот и этот заладил. Казак я, понял, нехристь?

- Казак-Шайтан - повторил телеут.

- Уведите языка, накормите и у костра обогрейте. Сейчас с него проку мало, - приказал Максюков. - А ты, Харев, говори, где нехристя спеленал?

Сели, у костра развешали мокрую одёжу, и Иван Харев начал рассказывать, как языка взяли.

- Переправились мы с казаками через Бехтимир реку, и прошли версты две. Тут я указал казакам, где дозор ставить, а сам, взяв этих двоих - Иван указал на Белых с Кротовым - отошёл ещё на версту и залегли в схорон. Часа два лежим, вроде тихо, тут Стёпка Кротов меня в бок тычет и показывает влево. Глядь - косоглазый крадётся в сторону дозора, нас не чует, в руках саадак со стрелой, но не воинский, охотничий саадак-то. Я Кирилке Белых приказал слева обойти нехристя, а Кротову справа, по сигналу кинулись да повязали телеута. Правда, брыкался он, пришлось Белых его по голове кулаком угомонить, верткий охотник, а с удара пал бревном. Думали - зашиб его Кирилл, пока к дозору тащили – оклемался, любезный. Дозору я указал оставаться на месте и смотреть в оба, за старшего оставил Саву Панкратова. Вроде как всё рассказал.

Максюков, выслушав Харева, заговорил.

-Лады, идите, отдыхайте. Обсохните, и опять в дозор. Степан, давай-ка сюда языка! И толмача кликните.

-Тебе толмач-то зачем, Иван, сам же языки разумеешь, - спросил Серебренников.

- А проверить хочу, не утаит ли чего толмач Одняков, вот и посмотрим, надёжный ли он.

Подошли толмач из обинских татар Бокарач Одняков с Серебренниковым, Бессонов подвёл языка. Увидав толмача, телеут вроде повеселел.

- Бокарач, спроси его, кто он и из чьих улусов будет.

Толмач спросил на телеутском, и язык, подняв гордо голову, заговорил что-то на своем.

- Переведи, Бокарачка - не вытерпел Серебренников.

- Он говорит, зовут его Алмачи из улуса Манзу Бодоева. Кочевали они за Обью-рекой, а сейчас на Бии кочуют. Позвал их туда контайши из Урги Журыхту, что бы вместе с улусами Шалда Сенкоева, Карасай Тайнорокова под Кузнецк идтить войной вскорости.

- Вот те и поставили острог на Бии и Алтын-озере- проворчал Серебренников.

- Спроси, сколько войска у них там.

- Говорит, половина тумена.

- Пять тыщ? - Бессонов аж свистнул от удивления.

- Уведи его, Бокарачка, да смотри, головой отвечаешь, понял? - Максюков строго посмотрел на толмача.

- Якши, понял, голова — Одняков что-то сказал по телеутски, и они пошли с языком от костра Максюкова.

Сидели и думали, как поступить дальше. Что на Алтын-озере острог не дадут поставить, это факт. Слишком мало казаков и служивых, чтобы с пятью тысячей джунгар и калмыков сладить. Они там дома, и знают каждый овраг и каждую гору. Пока идти будут казаки, их из засад басурмане всех перебьют. В обрат нельзя, указ царский под плаху подведёт, да и не затем шли, чтобы сразу домой бежать. Решили с утра выступать до Бии, а там как Бог даст.

(продолжение следует)

Е.Киринчук, г. Барнаул.

*Примечание: Белоярская крепость находилась в районе г. Новоалтайска